Пенза, 14 апреля 2016. PenzaNews. Наши милые дети, дорастая до определенного возраста, превращаются в злобных и агрессивных существ. Нет, они на самом деле остаются в душе такими же (даже лучше), но у них активизируется процесс адаптации к жестокому внешнему миру, в отсутствие какого-либо опыта происходящий крайне коряво. А в сочетании с бурными физиологическими процессами, происходящими в этом возрасте, это и дает такое ужасное явление, как подростковая агрессивность и жестокость.

Фотография © PenzaNews Купить фотографию

С самим явлением поделать ничего нельзя — это природа. Но вполне возможно держать его в русле, минимизируя число конфликтов, решая эти конфликты и, безусловно, купируя их крайние проявления. Это, вроде бы, осознают все — про необходимость работы с подростками все твердят постоянно и беспрестанно. Однако же каждый год конкретно Пензу потрясает какой-то очередной дикий случай, который в очередной раз заставляет всех хвататься за голову и восклицать — как такое могло случиться!

Мартовское обострение

В начале марта в Пензе произошло сразу два резонансных конфликта в подростковой среде, сопровождавшихся избиением. Два примечательных факта, характеризующих наше время. Первый — главные «героини» – девочки-подростки. Второй — избиение фиксировалось на видео, а ролик затем появился в сети Интернет. Это без комментариев.

А вот еще два факта, на наш взгляд, в комментариях нуждаются. Девочки были из неполных семей. Ранее это само по себе считалось фактором риска. Теперь же — считать его таковым бесполезно при статистике разводов, достигающей 70%. Девочки были спортсменки — занимались в секциях у хороших тренеров. Физически очень хорошо развитые, чего не скажешь о развитии умственном — речь не только о способе решения своих проблем. Девочки просто не сообразили (вчетвером!), что размещение отчета о «подвигах» в сети приведет к неминуемой суровой ответственности!

Подробностей мы здесь касаться не будем — они достаточно и даже чрезмерно уже освещены в СМИ. Нас заинтересовало совсем другое.

Кто виноват?

Резонанс был большой. Высказались все. Вплоть до омбудсмена Павла Астахова.

Очень противоречиво отреагировали областная прокуратура и УМВД. Но прокуратура и УМВД действуют уже по фактам. А не по причинам, к ним приведшим.

А вот кто знает про причины больше, так это министерство образования. И вот какой комментарий мы услышали из уст пензенского министра Александра Воронкова.

— Это недопустимо, чтобы в наших школах происходили подобные факты. Необходимо усилить работу с подростками «группы риска» и не только в тех школах, где обучались эти девочки. В каждой школе проведут проверку по организации индивидуальной работы с семьями, имеющими проблемы в воспитании детей. Еще раз будет обращено внимание на организацию занятости подростков, работу с родителями и с психологами, и если недостаточно школьных психологов, следует привлечь специалистов из Центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи Пензенской области.

Просто классический образец формального красноречия! Ведь все, что сказал человек — абсолютно правильно. И что делать надо, он правильно указал. Добавим от себя — об этом всем мы и без него прекрасно бы догадались. А вот о чем не догадываемся, и чего не услышали — так это, почему этого ничего не делается, кто за это ответственен, и что министерство намерено предпринять. Российская классика жанра!

Исчезнувшие психологи

Обратим внимание на слова министра «если недостаточно школьных психологов». «Если»! Можно подумать, что министр не в курсе, что решением его ведомства три года назад штатная единица психолога в пензенских школах была сокращена. Для оптимизации расходов! Экономия, вероятно, получилась сумасшедшая. Триста штатных единиц — к чертовой бабушке! То-то свободных средств оказалось в распоряжении!

Кое-где, в отдельных школах, впрочем, директора нашли в этих условиях возможность школьных психологов все же сохранить, вопреки пензенскому Минобру, изыскав собственные внутренние резервы. Но в 8 районах области сегодня нет ни одного психолога.

Что имеем? Психологов нет. Классный руководитель по указаниям того же Минобра (справедливости ради, заметим, федерального) завален отчетной работой. Пионерских организаций нет уж четверть века. Куда идти подростку со своей проблемой? Некуда!

Службы примирения

Не так давно проходил еще один круглый стол, на котором в числе прочих выступил и представитель пензенского Госнаркоконтроля. И рассказал о прекрасном псковском опыте — школьных служб примирения. Это вызвало у некоторых из присутствующих нервный смешок. Ибо 10 лет назад псковичи переняли… именно пензенский опыт! Что такое школьная служба примирения (ШСП)?

Школьники, добровольно и самостоятельно решая конфликты с привлечением третьей стороны, так называемого «медиатора», ведут по установленным правилам переговоры, приходя затем к общему решению. В ходе беседы с медиатором и последующим (при согласии обеих сторон) очным диалогом достигается компромисс. Преимущество работы ШСП в том, что медиацию проводит специалист, конфликт проходит определенные стадии, получая возможность мирного разрешения. При этом старшеклассники работают с младшими, а общий контроль осуществляет школьный психолог (которого ныне нет).

Еще три года назад в существовавшем тогда Институте народосбережения проходила целая конференция (участвовало более 80 человек), посвященная местному опыту работы таких служб. А он был очень богатым. В материалах конференции указывается: «В тех учебных заведениях, где ШСП работают не первый год (опыт первой гимназии составляет более 20 лет!), наблюдается профилактический эффект: уровень детской агрессии к старшим классам снижается, и многие проблемы просто не возникают». На сайте Института народосбережения была масса материалов по опыту работы подобных служб в регионе, в том числе и критическому. Сейчас институт ликвидирован, сайт исчез — материалы никому не нужны. А ведь на это (как и на организацию рабочих мест, и подготовку кадров психологов в свое время) немалые бюджетные деньги ушли!

Есть, правда, некая ПРБООО «Молодежная социальная служба», реализующая при поддержке Минобра проект «Миротворец», получивший, помимо прочего, в прошлом году грант на 140 тыс. рублей. Организация имеет сайт, не обновляемый четвертый год, и профиль «ВКонтакте» с 10 записями за год примерно такого содержания «А мы побывали в школе номер… и сделали классное селфи». Никакого разбора опыта, никакой практики и, разумеется, никакой реакции на скандальные происшествия!

И вот через три года представители Госнаркоконтроля советуют нам перенимать псковский опыт!

Что делать?

В самом деле, а делать-то что? Ну хотя бы на первый случай.

Первое. Восстановить должность штатного психолога в школах.

Во-вторых, активизировать и актуализировать работу по созданию и реанимации служб примирения в пензенских школах.

Вернуться сейчас хотя бы к тому, что было неразумно уничтожено в последние три года и подумать, как двигаться дальше.

Максим Денисов
«Новая социальная газета», №13 (205), 14 апреля 2016 года