Пенза, 23 февраля 2017. PenzaNews. Начальник управления международных связей Института международного сотрудничества Пензенского государственного университета, учредитель образовательного центра «Лингва» Ольга Мещерякова дала интервью редактору ИА «PenzaNews» Светлане Полосиной, в котором рассказала об обучении в Индии в период с 22 января по 11 февраля, поделилась впечатлениями о стране, анонсировала новые проекты вуза, а также обратилась к тем, кто пока не владеет ни одним иностранным языком.

Фотография © PenzaNews Купить фотографию

— Ольга, в начале этого года Вы прошли трехнедельное обучение в Индийском институте менеджмента в Ахмадабаде (Indian Institute of Management Ahmedabad). Расскажите, пожалуйста, об этой поездке.

— Программа, в которой я приняла участие, финансируется правительством Республики Индия и рассчитана на управленцев высшего звена, работающих в разных сферах. Она объединила специалистов таких фирм, как Siemens, Mercedes, Tata, то есть серьезных промышленников, а также банкиров, представителей образования из более чем 20 стран. Например, один из наших коллег — миллионер, входящий в попечительский совет девяти университетов Индии, тоже повышал свою квалификацию.

Эта программа состоит из трех частей. Я была на второй.

Нужно понимать, что собой представляет Институт менеджмента. В рейтинге вузов, предлагающих программы по MBA, он является первым в Индии и 24-м в мире, идет следом за Лондонской школой бизнеса. Несмотря на то, что институт является государственным, он не получает субсидий. Вуз сам от них отказался, полностью перешел на хозрасчет и очень хорошо себя чувствует.

В основном все преподаватели, с кем нам посчастливилось взаимодействовать, имели большой опыт работы за рубежом. Так как наша программа была создана совместно с Гарвардом, большинство педагогов, которые у нас были, либо учились там, либо защитили диссертацию, либо работали. Профессионализм у всех зашкаливает — просто лучшие из лучших.

Обучение очень интенсивное. Работа начиналась в 8.00, заканчивались лекции в 18.00. После этого часа полтора на отдых и ужин, затем нас делили на дискуссионные группы, и работа продолжалась примерно до полуночи.

— В чем именно заключалась учеба, по какому принципу она строилась?

— На каждую неделю выдавалась вот такая папка. Здесь кейсы Гарвардской школы бизнеса, расписание на неделю, указаны преподаватели, тематика. Материал распределен по дням.

Особенность программы заключается в том, что нужно приходить уже подготовленным. Все кейсы построены по такому принципу, что разбирается конкретная ситуация в определенной организации, как правило, крупной.

Для примера. Есть компания Tata Group, одно из подразделений которой занимается цинком, используемым для изготовления упаковки, в частности, консервных банок. Нам нужно было проанализировать объемы потребления этой продукции в целом по миру и по странам — европейским, США, а также по Индии, чтобы понять, как увеличить производство.

В Индии показатель оказался небольшим, так как в основном используется бумага, пластик, полиэтилен и так далее. В этой стране люди покупают свежие, неконсервированные фрукты, в отличие от нас, и внутренний рынок металлической упаковки очень маленький.

Фото из личного архива Ольги Мещеряковой

Нам предстояло на основе проведенной оценки определиться, какая должна быть стратегия у компании, чтобы повысить заинтересованность, улучшить осведомленность граждан о том, что это экологически дружелюбный материал, что он перерабатываем, соответствует всем стандартам. Мы предложили свой вариант, свою рекламную концепцию. Вот такие кейсы — реальные, сложные, с указанием бюджетов, балансов.

— Ольга, а во время совместной работы было заметно, что подходы к решению одной и той же задачи у представителей разных стран отличаются, или же сказывался в первую очередь личный опыт членов команды?

— Для всех участников этой программы характерен очень высокий уровень профессиональной подготовки и продвинутые навыки общения. Когда берется идея, ее выстраивают логично, кратко и доступно для понимания.

Конечно, надо учитывать, что обучение проходили так называемые «decision makers» — люди, которые принимают решения у себя на предприятиях. Это их повседневная работа. Естественно, я не могу за ними угнаться в области финансов и оценки рисков, просчитать, какую, допустим, страховку взять.

Фото из личного архива Ольги Мещеряковой

С другой стороны, у каждого есть свои сильные стороны. В частности, у меня очень широкий «горизонт»: я много где бываю, много что вижу, могу выходить с новыми идеями. В итоге мы предложили концепцию по кейсу — совершенно иной подход в рекламировании и вывод продукции на очередной уровень с новым названием и формой. Суть такой работы в том, что каждый вносит свой вклад.

— Я правильно понимаю, что языкового барьера у Вас не было?

— Все-таки накладывает отпечаток то, что это мой ежедневный язык. Я считаю, что английский — вообще не иностранный, а обязательный язык для всех. Всегда удивляюсь, когда люди недальновидно говорят, что справляются и без иностранного языка, а, значит, их детям он тоже не нужен. По крайней мере, это нерациональное суждение. Владение иностранным языком открывает такие горизонты, которые просто себе представить нельзя. Если не знаете, как выучить, обратитесь ко мне, и я скажу, как.

— Думаю, что эту тему мы еще затронем, но чуть позже. Вы уже упомянули, что в Индии очень высокий уровень образования. Я правильно понимаю, что с учетом стремительного развития экономики государство отводит ему особую роль?

— Да. Для них характерна высокая мотивация, большая ответственность по подготовке. Никто никогда никого не заставляет. Программа, к сведению, стоит полмиллиона в переводе на наши деньги.

— И все оплатила индийская сторона?

— Да.

— Сразу же возникает вопрос о том, зачем стране такие расходы?

— Нужно принимать во внимание все мировые процессы в целом. Нам свойственно смотреть «через лупу» и не видеть тех явных вещей, которые стоят за этим. Я часто слышу предположение, что они, наверное, что-то там хотят. Ребята, они ничего не хотят! У них все есть, не переживайте! Но есть такой момент, как «мягкая сила».

Мы, я имею в виду Российскую Федерацию, тоже пытаемся делать такие программы. Мы так же предоставляем большое количество возможностей для иностранных граждан безвозмездно. Вернее, есть межгосударственные договоры, в рамках которых мы предлагаем определенный объем программ на бесплатной для учащихся основе.

Так и в данном случае. Программа, инициированная правительством Индии, дает возможность всем познакомиться, узнать о культурных особенностях, поведенческих факторах, которые очень сильно влияют на успешность взаимодействия, а также получить информацию об экономических, образовательных, смысловых аспектах.

Основная задача — это выстраивание надежного сотрудничества между странами и параллельно позиционирование себя как лидера в каком-то направлении, оказание некоего влияния — не прямого, а, скорее, имиджевого.

Возьмем, например, меня. Я ехала, не строя совершенно никаких планов. Честно говоря, у меня были заниженные представления об Индии, но возникла необходимость в налаживании конструктивных партнерских связей с местными университетами. Дело в том, что в прошлом году мы хотели подать заявку в рамках проекта БРИКС, и нас подвели как раз партнеры из Индии, которые протянули время. В итоге наша колоссальная работа с коллегами из Китая оказалась напрасной. Соответственно, я хотела понять специфику, как мне выстраивать сотрудничество с индийскими вузами. Это та задача, которую я реализовала в рамках визита.

— Если говорить непосредственно о том, как работает индийский вуз, что Вас больше всего впечатлило? Наверняка, есть моменты, нехарактерные для российской системы образования, но заслуживающие того, чтобы взять их на вооружение.

— Нужно отметить, что университет небольшой. У них нет бакалавриата, только магистратура, аспирантура и программы для специализированных нужд, допустим, менеджмент в образовании, медицине. Есть очень интересное направление для людей, ушедших в отставку из армии, которые хорошо подготовлены и мотивированы. Им дают профессиональную менеджерскую подоплеку, и они могут идти на предприятия, в реальный сектор. Это очень ценная вещь. Мы этим не занимаемся. Я знаю, что аналогичные программы есть в Америке для спортсменов.

Еще примечательный момент — к лекции ты всегда должен быть хорошо подготовлен, прочитать все материалы, проработать кейсы. Преподаватель там не дает материал, а вытягивает его из присутствующих — на тебя показывает, и ты произносишь ответ. Один из коллег в начале обучения поинтересовался, почему я не так активна. Я пояснила, что у нас это не принято, и мы больше нацелены на восприятие информации. Кроме того, у меня своя специфика — образовательная сфера, научно-исследовательская. На это он возразил, что в группе каждый учится, и когда я не делюсь своими знаниями, то лишаю остальных этой возможности. Это удивительно. У них очень своеобразно выстроено мышление. Оно отличается от нашего, но в этом и прелесть.

— Ольга, сейчас, когда первые впечатления от Индии уже улеглись, как Вы думаете, что после пройденного обучения получится привнести в ПГУ?

— Конечно, не все удастся воплотить, потому что был большой блок информации по финансам, а я в вузе к ним не имею отношения. Но я найду, что реализовать. Это какие-то элементы по управлению проектами и взаимодействию с людьми. Все, что я делаю — это, по сути, такой проектный офис, когда мы с представителями различных кафедр факультетов объединяем усилия для создания задуманного.

Это кадры, их подготовка. Международное образование — достаточно специфическая деятельность, очень мало кто владеет информацией. Много времени приходится уделять тому, чтобы объяснить что-то, мотивировать людей. В этом плане все технологии работы с персоналом будут полезны.

В любом случае я себя ощущаю уже несколько иным человеком, нежели когда поехала в Индию.

— Вы много путешествуете, но в Индии были в первый раз. Что Вас особенно впечатлило, помимо высокого уровня образования?

— Безусловно, особенность традиционного уклада общества. Конечно, я была под большим впечатлением от национальной женской одежды — сари, мне она очень понравилась. Я освоила два типа завертывания — гуджаратский стиль и традиционный. Даже носила бинди [цветная точка, которую индианки рисуют в центре лба].

Иногда на занятия ходила в таком виде. Меня все называли Соня Ганди. Это политик итальянского происхождения, которая достаточно активна, поэтому планка у меня была высокая.

Фото из личного архива Ольги Мещеряковой

Впечатлила также индийская кухня. Замечательная вещь. Она не очень острая, на мой вкус. Я часто езжу в Китай, там намного острее.

В рамках культурной программы была возможность посетить Чампанер — это храм недалеко от нашего университета, Тадж-Махал и другие очень красивые места, названия которых я сейчас не воспроизведу. Они очень древние. Удивительно, как это все сохранилось, и всегда за каждой деталью стоит какой-то символизм, идея.

Для этой страны вообще характерно особое восприятие мира. Они романтики в душе.

Вот что мы знаем об Индии? Индийские фильмы, индийские танцы, индийская кухня. В принципе, это не ложное наше восприятие. Мы приезжаем и видим, например, что в стране любят ходить в кино. Мужчины посещают киносеансы каждую неделю, они в курсе всех тенденций в индустрии.

Фото из личного архива Ольги Мещеряковой

— Есть много стереотипов в отношении представителей разных стран. Например, говорят, что англичане чопорные, немцы педантичные, русские необязательные. На Ваш взгляд, каким слово можно охарактеризовать индийцев?

— Очень детальные. Они быстро реагируют на все мелочи. У них развито мастерство стратегии, все просчитывают наперед. Если в Индии принимают решение, оно не будет скоропалительным. Они учтут все риски, проанализируют позитивные и негативные сценарии, тем более если речь идет о менеджерах. Ты даже не знаешь, когда они успели, а они уже все просчитали. Вот такая особенность.

— Мне кажется, что для многих культур характерно анализировать и систематизировать происходящее, в то же время это нетипично для нас, россиян.

— У нас есть специфика перекосов, мы то бросаемся на одно, то на другое и почему-то мы не видим картину в целом.

Чем мне очень интересны две страны — Индия и Китай, так это своим стремительным экономическим развитием. Любопытно посмотреть, как же это возможно и как нам начать это делать? Я вижу наши особенности менталитета, которые нам это не позволяют, и они обусловлены историей. У нас, кстати, очень интересный лектор был — профессор Далакия, который рассказывал как раз об исторических предпосылках и о самом процессе экономического роста Индии. Очень полезные лекции были. Он на протяжении ряда лет входит в совет по экономическому развитию, к его мнению прислушиваются на высшем уровне.

Все, кто у нас преподавал — люди консультирующие, в основном, в правительстве. Они востребованы не только у себя в университете, но и по миру — дают лекции по разным странам, являются практикующими экономистами.

— Если провести параллели с Пензой, что Вы можете сказать — в нашем городе люди от образования востребованы в качестве экспертов?

— Они востребованы, но заказчики не готовы платить.

У нас грамотная профессура, хорошая подготовка. Другое дело, что мы не всегда можем сами себя оценить и иногда занижаем свой уровень. Во-вторых, есть такая особенность — мы не на показ, мы «внутри», «вещь в себе». Нас нужно сначала понять и расшевелить.

Еще мы всегда все делаем в горящем режиме. Дым идет – мы гасим, но мало что делаем заранее, потому что на это нет денег. Вопрос финансирования возникает всегда. Предприятия тоже не готовы вкладываться. В этом плане мне понравилась особенность индийского менталитета. Они рассуждают следующим образом: зачем разрабатывать что-то самим, если можно привлечь специалиста, заплатить ему, он сделает, а ты в итоге сэкономишь время.

— И сделает грамотно, что тоже немаловажно.

— Совершенно верно. Но у нас это только в начальной стадии. Я думаю, что перспективы в данном направлении есть. Университеты и власть активно взаимодействуют, но еще предстоит большая работа, чтобы привлечь реальный сектор, заинтересовать его. Как, например, в Америке, если есть задача по повышению надоя, можно обратиться в конкретное учебное заведение, и тебе помогут ее решить.

— Хотелось бы вернуться к теме «мягкой силы». Думаю, что этот термин можно применить и в контексте международной деятельности Пензенского государственного университета. На что она все-таки больше ориентирована: привлечь иностранных студентов к нам, или дать российским студентам возможность выехать за рубеж?

— Мы сейчас работаем в двух направлениях. У нас очень хорошие результаты по количеству привлеченных студентов из других стран, в том числе из Индии. Если общий контингент составляет в районе 22 тыс. человек, включая заочников, то иностранных из них 1 тыс. 600. Это очень хорошие цифры. Мы находимся на достаточно высоких позициях среди российских вузов.

Также активно продвигаем выезд. Есть различные варианты — межуниверситетские обмены, гранты. С этого года, к примеру, начали развивать контакты с румынским университетом. Мы были там в ноябре — около семи человек профессоров и научных работников. Сейчас едут наши студенты и коллеги, которые будут преподавать. В данном случае поездка финансируется за счет гранта. Это программа «Erasmus+», мы едем за счет Евросоюза.

В Китай многие отправляются. В прошлом году порядка 10 человек выехали, в этом году еще больше, наверное, будет. Это студенты, которые заканчивают уровень бакалавриата и едут туда в магистратуру, они получают стипендию. Финансирует это правительство Китая.

К вопросу о том, чего они хотят — сотрудничества, взаимопроникновения, взаимопонимания. Это тоже входит в наши планы. Мы такие же программы предлагаем нашим зарубежным партнерам.

— А из международных проектов, за которые Вы также отвечаете, какие наиболее интересные намечаются?

— Недавно мы подали четыре заявки на финансирование в Европейский союз. Это, наверное, единственное законное «окно», которое осталось в России после санкций, наложенных на нашу страну. Все они направлены на совершенствование программ профессиональной подготовки.

Первая, совместная с Индийским институтом менеджмента, — модульная программа по бережливому производству, которая будет использоваться как в бакалавриате, так и в магистратуре, а также реализована в летней школе. Сейчас это общая тенденция, все производственные предприятия придерживаются данной концепции. У нас есть особенность. Мы это преподаем для экономических дисциплин, а в инженерном направлении недооцениваем, хотя это в корне неверно.

Второе направление — дуальное образование, организация учебы и работы одновременно. Тоже общая тенденция, которая есть и в Финляндии, и в Германии, и в Англии, во многих европейских странах. Это такая форма, когда буквально с первых дней учебы человек начинает работать на предприятии с низших ступеней, проходит постепенно все ступени и к концу учебы он уже ценный сотрудник.

Третье направление — обеспечение инклюзии, оно затрагивает всех студентов с ограниченными возможностями здоровья. В Российской Федерации это стало появляться и внедряться только в последние годы, в Европе — давно уже повседневная реальность.

Четвертый проект — это совершенствование программ подготовки психологов.

— Если заявки будут одобрены, вуз получит финансирование?

— Да, точно так же, как по некоторым проектам, по которым мы уже работаем. Один из них — пока самый крупный в университете — объединяет 17 партнеров, из них три федеральных министерства образования — России, Армении и Белоруссии. Это проект, направленный на гармонизацию подходов к интернационализации. Это все то, что мы делаем: вносим международное измерение в образовательные программы, в исследовательские.

— Ольга, не скрою, что затронутая тема лично мне очень интересна, и хотелось бы Вас еще о многом расспросить, но, к сожалению, приходится считаться со временем. Поэтому задам Вам, пожалуй, последний вопрос. В начале интервью Вы сказали: «Если не знаете, как выучить иностранный язык, спросите меня, как». Спрашиваю: «Как?»

— В первую очередь нужно захотеть, а затем понять, зачем. Выйти замуж, поступить на программу обучения или для чего-то еще? Если поставить цель, то, в принципе, нужно два года, чтобы выучить язык на хорошем уровне. Необходимо регулярно заниматься два-три раза в неделю, смотреть фильмы, слушать записи, в сетях быть активным, находить себе друзей, не стесняться говорить.

Есть очень много ресурсов в Интернете, даже бесплатных. Например, маленькие тексты с современной лексикой — про политику, про природу, про фильмы, про погоду, про все, что хочешь, которые нужно прорабатывать.

— То есть в самостоятельное обучение Вы все-таки верите?

— Нет, не верю, вообще. Язык — это что такое? Способ коммуникации между, как минимум, двумя людьми. Вот я учу китайский язык и не верю, что могу освоить его без помощи носителя. Нельзя. Это какая нужна внутренняя организация? И потом, ты же не можешь себя проверить. Ты ориентируешься на учебники, а они отстают от реальности. Каждый день язык меняется — появляются словечки, форматы использования, обороты. Санкции ввели — на языке это сразу отразилось, Трамп пришел к власти — контекст поменялся. Без живого носителя языка нельзя.

Но самое основное — цель. Неважно, как ты будешь это делать, важно зачем. Большинство этого не понимает.

— Какое напутствие Вы хотели бы дать читателям в завершение нашей беседы?

— Я хочу обратиться к родителям детей, потому что сейчас для молодежи есть колоссальные возможности, особенно для тех, кто умненький и хорошо владеет английским, а лучше несколькими языками. Детям нужно знать языки.

Мы сильные, мы мощные, но мы «заросли мхом» и сидим на месте. Надо чтобы мы были заметны за рубежом.

Что дает глобальное восприятие мира? Я чувствую себя везде совершенно как дома. Я приезжаю в страну, влюбляюсь в язык, хочу его выучить, мне нравится носить местную одежду.

Говорят, что путешествия — самый короткий и эффективный способ получения опыта. Обычно он приходит с возрастом, а тут ты не стареешь, но получаешь колоссальный багаж. Ты считываешь все — и культурный слой, и поведенческий код, такие вещи, которые нельзя понять после прочтения в какой-то книге. Без языка все это невозможно. Учите язык!

— Спасибо за интересное интервью!